Игорь БОЛГАРИН

СОЛНЦЕ ДАВНО ВСТАЛО, А ПЕТУХИ ТОЛЬКО ПРОСЫПАЮТСЯ…

Прототип или самозванец?

 

 А я все о том же, о кино, точнее, о телевизионном фильме «Адъютант его превосходительства». Но и не только…

Почти пятьдесят лет тому на экраны страны вышел этот пятисерийный фильм, созданный на киностудии Мосфильм по заказу Первого телевизионного канала. И уже с самых первых дней почти все газеты отозвались на него самыми хвалебными рецензиями, отмечали его как лучший фильм о Гражданской войне. Народная молва о нем разнеслась по стране мгновенно. Помню, улицы Москвы пустели к тому времени, когда показывали очередную серию. Мы, авторы сценария Игорь Болгарин и Георгий Северский, вместе со всей съемочной группой с радостью разделяли наш общий успех.

Вспоминаю, много лет тому, на художественном совете, принимавшем наш сценарий (председателем худсовета был известнейший кинорежиссер Сергей Колосов), кто-то произнес известный афоризм Кончаловского, относящийся к кинематографу: «Что нужно для того, чтобы получился хороший фильм?». «Ответ: во-первых, нужен хороший сценарий. Во-вторых: нужен хороший сценарий. И, в третьих, нужен хороший сценарий». Лишь один член худсовета (Юровский) слегка усомнился; «Слишком уж хорошие у вас белогвардейцы». И кто-то остроумно ответил: «Плохих уже насмотрелись. В «Чапаеве»».

Как возник сам этот замысел? Откуда все эти подробности? Об этом меня часто спрашивали, особенно друзья-кинематографисты. Этот вопрос я и сам себе часто задавал.

Известно, в определенном возрасте мальчишки часто интересуются войной. Их самые любимые игры – именно в войну. Я и сам пережил нашу Отечественную и пусть не так глубоко, но и не понаслышке знаю, что это такое.

С самого начала войны я остался без родителей; отец с первых дней на фронте, мать в декабре сорок первого умерла. Я в доме остался один. Запорожскую область оккупировали гитлеровцы. И довольно скоро какой-то гитлеровский прихвостень додумался, что если от мальчишки каким-то образом избавиться, то и сам дом и все, что в доме, будет принадлежать ему. Однажды двое полицейских отвели меня на вокзал в Васильевке и усадили в теплушку, заполненную молодежью, которую отправляли в Германию. Так в двенадцать с небольшим я оказался в немецком городе Аахене у двух стариков-крестьян помощником по хозяйству. Пас скот, вилами разбивал «лепешки» на пастбище. Сбежал. Поймали едва ли не на следующий день. У нового хозяина режим был уже более строгий, хозяйство большое. Сбежать оттуда я сумел лишь через несколько месяцев. В наказание за побеги меня отправили в концлагерь при заводе «Фельтрупверке» в городе Аахен. Помимо немцев там работали русские и поляки, в основном гражданские. Наших солдат-военнопленных было человек тридцать. Они выполняли самые тяжелые работы. На заводе меня определили в «инструменталку»…

Спустя несколько месяцев наши солдаты узнали, что совсем рядом, в Бельгии есть партизаны. Отчаявшиеся, они решили во что бы то ни стало пробраться к ним. Долго готовились. Меня уговорили бежать вместе с ними: мальчишке легче незаметно проникнуть туда, где взрослого чужого сразу же заметят.

Нас было четверо, со мною трое наших солдат. Фамилию одного я помню, Иван Иванович Капинус. Высокий, стройный, кажется, по званию был старший сержант. В плен попал, когда в бою кончились патроны.

Не буду долго рассказывать. С Германии нам удалось сбежать, за ночь перешли немецко-бельгийскую границу (которой, в сущности, тогда не было), где мы на день решили спрятаться в большой копне сена. Но не успели устроиться и уснуть, как нас обнаружили собаки.

Обратно нас вернули в наш заводской концлагерь и там жестоко избивали. Мне тоже досталось, но это семечки по сравнению с тем, как комендант и помощник избивали безоружных солдат.

Я их увидел недели через полторы, но синяки и ссадины на них все еще были видны. Я тоже долго болел.

Спас меня врач, русский по происхождению. Он подсказал мне, как добраться до Кельна и там, на вокзальных задворках, найти две теплушки, куда свозят больных русских, которых собираются через день-два отправлять домой, в Россию. Но действительность оказалась иной. Я нашел эти теплушки в Кельне и затерялся среди больных. Там оказались еще трое мальчишек примерно моего возраста.

В Польше на одной из станций наш эшелон с четырнадцатью вагонами стали переформировывать. На двух наших теплушках железнодорожный рабочий мелом начертал «Аушвиц», второй, проверявший буксы, сказал нам:

– Хлопаки, бегите из этих вагонов. Их загонят в плохой лагерь.

Поляки тогда и сами не знали, насколько плохой этот лагерь, который известен сейчас всем, как Освенцим.

Короче, мы покинули свои теплушки и на крышах вагонов, в тамбурах, в «собачьих ящиках» стали добираться домой. В пути потеряли друг друга. С трудом я добрался в Россию и где-то под Мелитополем нашел маминых родителей, жил у них. Когда гитлеровцев прогнали, с сорок третьего по сорок пятый годы был воспитанником в армии. В конце войны меня отправили в Днепропетровск, в спецшколу ВВС.

За все военные годы я встретил много добрых, сердечных людей. Даже в самые суровые годы, в самых трудных условиях они не очерствели. Делились последним, помогали увечным, больным, голодным. Куда эти качества делись сегодня? Какие злые ветры выдули их из наших сердец?

Летчиком я так и не стал: в начале сорок шестого меня отыскал отец, после тяжелого ранения он демобилизовался и забрал меня из спецшколы.

– Все! – сказал отец. – Мы с тобой свое отвоевали, теперь будем обживаться в мирной жизни. 

По профессии отец был агроном, и мы поселились на Херсонщине, в селе Великая Лепетиха.

Наш дом стоял на высоком берегу Днепра, откуда с одной стороны на многие километры хорошо был видна река, плавни, с другой стороны широкие таврические степи, где я еще застал стоящих на насыпных высоких скифских могильных курганах угрюмых каменных баб. Сегодня их там уже не увидишь, все они переместились в музеи.

Там и возник у меня тот жадный интерес к Гражданской войне, который, надо думать, и стал одной из причин в будущем написания киносценария «Адъютант его превосходительства». Как это случилось?

Под окнами нашей хатки лежал огромный, наверное, что-то около трех метров, толстый ствол какого-то дерева. Называли его «колодой». Так вот, к отцу и к этой колоде сходились соседи и не только: посидеть на ней, но и, конечно же, поговорить, о чем-то посоветоваться, поделиться новостями, повспоминать прошлое, иногда и поспорить. Так случилось, что два наших пожилых собеседника участвовали в Гражданской войне. Один был белогвардейцем и даже имел Георгиевский крест за храбрость. О кресте я узнал уже после его смерти.

Второй, веселый цыганистый на вид дядька, служил у Нестора Махно, он без утайки и с увлечением рассказывал о самом Махно и о его дерзких операциях в белогвардейских тылах.

Для меня, мальчишки, все эти рассказы были завораживающими, они не шли ни в какое сравнение с нашей войной. Наша – техническая: танки, самолеты. А тогда… тогда это были лихие пулеметные тачанки, всадники с гиком и с шашками наголо мчащиеся по ковыльной степи, и ветер развевал конские гривы...

Я тогда много чего услышал о гражданской войне. И рассказы были в большей части наглядные. «Тут у бабы Рындычки Махно ночевал. Сам неподступный был, все больше молчал. А жинка его Галя всегда веселая была, так веришь-нет, со всякими жалобами чи спорами к ней шли»… «А в соседнем селе, теперь оно Первомаевкой называется, штаб махновского атамана Володина квартировал. Его наши так накрыли, что он чуть ли не без штанов бежал. Даже свою скарбницу забыл прихватить»… «Через наше село сам Фрунзе проходил, его я от как вас видел. Несколько наших сельских парней на Каховку воевать пошли, и ни один домой не вернулся. На Каховском плацдарме свои головы сложили»…

Для меня – школьника это были самые удивительные, овеянные романтикой истории. Может поэтому я тогда стал много читать, выискивая у соседей книги о гражданской войне. Моими любимыми книгами стали романы Алексея Толстого, Михаила Шолохова… Потом я увидел фильм «Чапаев». Точнее, я смотрел его много раз, порою удирая с уроков.

Пожалуй, тогда я усвоил одну всех объединяющую мысль: каждый воевал за свою правду, а кровь проливал одну, нашу, российскую. Сколько людей повыбили? Миллионы! И чем кончилось? Голодом двадцать первого года, и еще более страшным голодом тридцать третьего.

Именно так и говорили; «нашу российскую кровь», потому, что все, даже украинцы, не отделяли себя от России. Была одна страна, и мы все сообща пережили все невзгоды и поднимали ее из военных руин.

Эта нехитрая мысль об одной крови уже тогда прочно запала мне в душу, а со временем стала проводной идеей и фильма и серии книг под общим названием «Адъютант его превосходительства».

К тому же, пожалуй, именно это плюс «Чапаев» явились той причиной, что я, сельский мальчишка, после окончания школы поехал в Москву поступать в Институт кинематографии (ВГИК). А там был бешеный конкурс. И я понял: шансов поступить у меня никаких.

Как и почему меня зачислили в студенты, знает только Евгений Осипович Габрилович, уже тогда известнейший кинодраматург, который набирал студентов в свою мастерскую. Он разговаривал со мной часа полтора (или мне так показалось). Я чистосердечно изложил ему о себе все. И был принят.

Сама поездка в Москву поступать во ВГИК, конечно же, была авантюрой. Видимо, какая-то авантюринка во мне жила, и заложена она была еще с детства. Ничем иным я не могу объяснить и это, и все то, что произошло со мной позже.

После первого курса во время каникул я поехал домой. В шестидесяти километрах от моего дома разворачивалось грандиозное по тому времени строительство Каховской гидроэлектростанции. Каждый из студентов должен был привезти после каникул свою письменную работу (тема не определялась, важно, чтобы это было интересно и актуально). Я решил написать свою курсовую работу о начале строительства Каховской ГЭС.

Еще в институте во время лекций я увидел известнейшего кинодраматурга и кинорежиссера Александра Петровича Довженко, а к своему счастью здесь, в Каховке, познакомился с ним поближе. Позже, уже в Москве, даже подружился. Мы часто и подолгу разговаривали. Спустя время, он как-то сказал мне:

– Игорь, напишите о своем детстве, юности. Очень полезная книжка может получиться. Поучительная.

Но я так ее и не написал. Почему-то не хочется об этом вспоминать…

Вернулся в Москву я с уже написанной курсовой работой: очерком о первых днях новой гидростанции. Сдал его своему мастеру Габриловичу. А спустя пару дней он посоветовал мне отнести этот очерк в «Комсомольскую правду».

К моей радости, его опубликовали. Таким образом, я время от времени стал немного подрабатывать на жизнь, выполняя задания «Комсомолки». А потом меня пригласил к себе главный редактор газеты Дмитрий Петрович Горюнов и предложил поработать в штате газеты. Я удивился: а как же занятия?.. Но все же я рассказал об этом предложении своему мастеру Габриловичу, и он его одобрил.

 Дело в том, что тогда основные центральные газеты начинали работу в два часа дня и до десяти-одиннадцати вечера. Причина была в том, что Сталин обычно работал допоздна и имел обыкновение вечерами, а то и ночью позвонить, чтобы получить необходимую справку. Меня такой распорядок устраивал: утром я ехал на занятия в институт, а к двум – в газету. Лишь спустя года два, или даже чуть больше я перешел на кинематографические хлеба. Первый мой фильм как сценариста: экранизация повести Аркадия Гайдара «На графских развалинах»…

И теперь немного о моем соавторе по «Адъютанту» Георгии Леонидовиче Северском. В юности он жил и работал в Крыму, служил в пограничных войсках, во время Великой Отечественной войны организовал Симферопольский партизанский отряд, а затем был командующим партизанским движением Крыма. Точнее, он был замом командующего. Командующим был назначен известный герой гражданской войны Мокроусов, но едва только он принял командование партизанским соединением, как тяжело заболел и был вывезен в тыл страны на излечение. Больше в Крым он не вернулся. А Северский до освобождения Крыма от гитлеровцев так и оставался заместителем, выполняя должность командующего. В военной сумятице забыли переназначить.

Наше содружество с Северским началось с того, что однажды, году в 1967, он появился в коридорах Мосфильма с тоненькой папочкой с вырезками из газет и журналов о советских разведчиках в белогвардейских тылах, с идеей создать о них фильм. Его направили в Телеобъединение. Редактор Инга Наумова, разобравшись во всем, позвонила мне.

На следующий день мы с Северским встретились. Я прочитал все содержимое его папки. Во всех этих очерках и заметках белогвардейцы выглядели какими-то недотепами, простаками. Наши же разведчики отличались от них своей находчивостью, остроумием, дерзкой смелостью, а враги были дураками. Уже с первых строк можно предвидеть, чем все кончится. Ничего живого. По таким рецептам создавались тогда многие фильмы.

Полагаю, это был такой, несколько легкомысленный послевоенный стиль: страна наслаждалась победой в войне, порой еще не до конца оценивая эту Большую Победу, которая стоила нашей стране Большой крови.

Я сказал Северскому, что все его газетные вырезки не стоят ничего. Мы проговорили с ним едва ли не всю ночь. Разговаривали, спорили. Вот тогда, мне кажется, мы все же нашли общее взаимопонимание.

Северский не обиделся на меня, не уехал к себе в Симферополь, а поселился в какой-то дешевой гостинице и стал каждый день приезжать ко мне.

Как человек Северский понравился мне своей искренностью, доброжелательностью, юмором и легкой босяковатостью, которую он так и не изжил еще со времени его беспризорной юности. Был легок в разговоре. Но довольно долго ничего полезного для нашей совместной работы я из него «выудить» не смог. Однажды я попросил его рассказать немного о себе: о детстве, юности, кто родители, как жили?

Он рассказал: родителей помнит плохо. Как ему помнится, они из обедневших дворян, отец служил в армии, офицер, погиб в самом начале гражданской войны, мать вскоре умерла от тифа, в поезде, когда они ехали к своей родне в Харьков. Похоронить мать ему помогли добрые люди в степи. В Харькове он никого из родных не нашел. Потом беспризорничал, голодал, научился подворовывать. Кончилось тем, что его подобрали и спасли советские чекисты, оставили при себе.

Рассказ Северского напомнил мне о моем детстве: очень многое в нем совпадало. В этом его рассказе я как-то однажды увидел довольно интересные драматургические возможности: ненавидящий красный дворянский мальчик-сирота, пройдя через ряд серьезных событий, приходит к пониманию того, что в этой войне правы не только белые, но и красные. Тогда в моих фантазиях возник некий человек, который служил у белых, вероятно, военный. По воле случая он «пригрел» возле себя симпатичного беспризорника, привязался к нему, как к сыну…

Это один из вариантов. Было и еще несколько. Все эти наивные черновые наброски я добросовестно записывал... Павел Кольцов как персонаж фильма появился у нас чуть позже

Собственно, я не знаю, выдумал ли Северский мальчика Юру, да это и не важно. Мне в голову тогда же пришла мысль о том, что мальчик открывает некую тайну своего названного отца. А отсюда уже всего один шаг до Павла Кольцова. Эта тайна: Юра догадывается, что его друг, человек, который спас его в этой жестокой военной круговерти, – красный разведчик. Мальчику ничего не стоило бы изобличить его… но он не делает этого, не предает своего друга и одновременно своего врага

Приблизительно так рождался этот сюжет или не совсем так, но… С трудом пытаюсь вспомнить, как он возник. Да разве это так важно? Было так, как вспомнил. Но речь сейчас пойдет совсем о другом.

Поговорим о том, о чем мало говорят, избегают ли говорить или нагло и бессовестно врут. Именно по этой причине я написал такое большое предисловие к этой статье. Возможно, что-то из нее в дальнейшем пригодится…

По-моему, уже в середине 1969 года наш пятисерийный фильм «Адъютант его превосходительства» был закончен производством и вышел на телеэкраны страны в 1969-м, а в кинопрокате – в 1970-м, и сразу, с первых же дней имел оглушительный успех. В прессе появились замечательные и довольно глубокие рецензии. Нас поздравляли. Мы вместе с киногруппой радовались.

В эти дни нашего триумфа я встретился со своим товарищем, кинодраматургом Валентином Черныхом. Он от души поздравил меня. Я поблагодарил. Прощаясь, он вдруг сказал мне то, что я никогда не забуду и другим советую помнить:

– Ты только не очень-то расслабляйся, – сказал он мне. – Все эти похвалы вполне всеми вами заслужены. Но это только цветочки. А потом могут появиться и ягодки. Кислые, а то и горькие.

– Ты что имеешь ввиду? – наивно спросил я.

– Я заметил одну закономерность. Как правило, вслед за успехом фильма идут критики. Это народ серьезный. А уж потом вслед за ними – крохоборы, литературная «шпана»». Я называю их еще сплетниками. Они возникают, как грибы после дождя. У них задача простая: доказать, что ты – это не ты. И твой успех – вовсе не твой. В лучшем случае докажут что ты списал сюжет с разных источников. В худшем – украл у кого-то… Им нужна сенсация, пусть даже мелкая. Извини, не сравниваю. Но Шолохова всю жизнь подозревали, что «Тихий Дон» он у кого-то списал. Уже сколько лет нет его на свете, но и до сих пор подлый слушок об этом где-то нет-нет, да и возникает. Но не бери в голову, может, вас это и не коснется.

Коснулось. Вот уже почти пятьдесят лет всё касается и касается. Началось все с телеканала «Россия». Он первым стал выяснять, кто на самом деле является подлинным автором сценария «Адъютанта», у кого мы списали или украли сюжет, кто вместо нас переписал нашу графоманию в такой профессиональный и увлекательный сценарий.

А началось все так. Через какое-то время после того, как деловых серьезных рецензий становилось все меньше, и в самом деле, как грибы после дождя, стали в газетах появляться не отзывы о качестве фильма, а, скорее всего, зрительские вопросы: правда ли это или вымысел? С каких источников все это списано? Есть ли прототипы у главных героев, кто они? Обычный зрительский интерес. Мы отвечали. В декабре 1970 года в «Культуре» мы вместе с режиссером Е.Ташковым ответили любопытным телезрителям, что образы наших героев собирательные, у них нет прототипов. Что в жизни одного такого героя не было и нет. Вместе с тем, назвали имя нашего известного разведчика Фомина, дескать, какие-то черты мы заимствовали у него.

Прошло какое-то время, полгода или немного больше, и в государственном телеканале «Россия» время от времени опять стали появляться мелкие рецензии на наш фильм, но уже менее вежливые и более настойчивые и грубые. Телеканал «Россия» – в частности, журналистку канала И.Чернову – очень интересовало, какими материалами, какими книгами воспользовались мы при написании киносценария? Спустя какое-то небольшое время, Чернова уже рассказала нам, а также телезрителям, что она не зря ест государственный хлеб и уже во всем разобралась, все выяснила: все верно, весь сюжет действительно списан с мемуарной книги Павла Макарова «Адъютант генерала Май-Маевского». На протяжении почти пятидесяти лет эта версия с каждым годом совершенствовалась.

Но вот еще один из критиков Сергей Макеев: человек серьезный и очень добросовестный. Он тоже подробно пересказал всю книжную биографию Макарова, которая почти никак не согласовывалась с биографией нашего литературного и кинематографического героя Кольцова. Но он также был твердо убежден в том, что мы черпали материал оттуда.

И еще один критик, которого я не могу не представить; Армен Сумбатович Гаспарян, работает на радиостанции «Спутник». Эдакий Хлестаков. Лауреат различных премий (не перечисляю их исключительно из-за экономии времени). К тому же, я убежден: мало кто из читателей не знаком с его творчеством. По той же причине не упоминаю и все его звания… Да! Еще он член многих исторических обществ.

Голосом трибунного оратора (привычка) он начал свою речь о Макарове. Стенографией не владею, но постарался записать вступительную речь почти дословно, во всяком случае, сохраняя пафос и смысл текста:

– Перед нами Герой! Красный разведчик! Его имя должны знать все граждане Советского Союза. Его именем должны бы называть школы, колхозы, пароходы, улицы городов и сел, и даже отдельные учреждения. Его именем, к примеру, могли бы называть клубы юных следопытов имени Павла Васильевича Макарова. На его могиле юные пионеры должны бы произносить клятву продолжать верное служение Родине. Мемориальная табличка должна украшать каждый дом, где он жил…

Правда (обратите внимание), в своей речи, я так понимаю, от имени радиостанции «Свобода», Армен Сумбатович с печалью сказал:

 – Но, к сожалению, жизнь Макарова страшно далека от той жизни, которую показывают на экране. Всем интересен почему-то именно киногерой…

Могу посочувствовать Армену Сумбатовичу, но мы в этом нисколько не виноваты. Таланту не хватило.

Вот об этом Герое давайте серьезно и поговорим уже хотя бы потому, что мы, авторы сценария, несколько лучше владеем этим материалом. До сих пор, почти пятьдесят лет, меня не слышали, может быть, хоть сейчас, наконец, услышат.

Павел Васильевич Макаров действительно служил в белой армии, и тоже, это правда, был он сперва денщиком, а затем, когда прошел проверку на преданность, стал адъютантом самого Главнокомандующего Добровольческой армией В.З. Май-Маевского. Надо сказать, что даже позже, в мемуарах, белогвардейцы вспоминают Май-Маевского без особого пиетета, всегда упоминают о его неумеренной тяге к алкоголю. Макаров, как и положено, верой и правдой служил своему командующему, выполняя как должностные, так и личные потребности генерала. Тайно доставать спиртное, полагаю, входило в его негласные обязанности. Не оттуда ли дошел в Крым слух о том, что адъютант тоже часто выпивал со своим патроном? Известно лишь, что эта страсть к спиртному не покидала Макарова всю последующую жизнь.

О том, что Макаров алкоголик, рассказывал мне не только Северский, но и многие его крымские друзья. Во время Отечественной войны в одном из партизанских отрядов находился и Макаров. В боевых операциях не участвовал. Но зато, как командиры докладывали Северскому, Макаров где-то в татарских аулах регулярно добывает спиртное. Его даже едва не расстреляли из-за пьянства. Северский его отстоял.

Это может показаться поклепом, если бы это не подтвердили нам с Ташковым сотрудники тех госорганов, которые изучали дело Макарова.

Но оставим эту тему. Разве мы не знаем, сколько хороших людей страдают от этой известной русской болезни. И вернемся к основной нашей теме, почему мы, вопреки всем критикам, не считаем Макарова прототипом нашего героя Кольцова. Ну, не из-за того же лишь, что он пил? Но из-за того, что мы еще тогда, в начале нашей работы, узнали.

Кончается Гражданская война. Главнокомандующий вооруженными силами юга России Деникин отрешает Май-Маевского от командования Добровольческой армией, и он с небольшой своей свитой уезжает в Крым. Здесь же находится поссорившийся с Деникиным и ушедший в отставку барон Врангель. К тому же, сюда  прибывает скомпрометировавший себя неудачной эвакуацией Одессы генерал Шиллинг. И в это же время здесь, в Крыму, начинается вооруженный мятеж капитана Орлова…

Во время этой полной неразберихи Макаров пытается найти своего старшего брата. И находит. Точнее, брат находит его. О чем они говорили, можно только гадать. Допускаю, что среди других тем должна была возникнуть и такая: брат знал или только сейчас узнал что Павел – адъютант Май-Маевского. И он мог сказать Павлу, что вся эта крымская кутерьма означает лишь одно: скоро вся белогвардейская братия удерет из России. И наступит мир. Если Павлу с ними не по пути, он должен подумать о том, что ему надо как-то отмыться от его грязной должности. А иначе он не обещал Павлу хорошей жизни в новой России.

Допускаю, что такой разговор мог произойти между братьями. И это напутствие брата Павел крепко запомнил.

 Братья больше не встретились. Но, странная вещь, спустя несколько дней семь человек – участников севастопольского подполья, были арестованы и казнены: им привязали к ногам чугунные колосники и сбросили в море.

 И по сегодняшний день некоторые старожилы Крыма убеждены, что Севастопольское подполье провалил Павел Макаров. Это не доказано, но те немногие, кто еще остался в живых и пережил оккупацию, допускают, что это могло быть. Слышал об этой версии и Северский..

 Где-то в апреле или начале мая 20-го года Макаров, выполняя совет покойного брата, дезертировал вместе с такими же как он, кто, с одной стороны, не хотел покидать Россию, с другой, им так же, как и Макарову, надо было отмывать свою запятнанную биографию.

Дезертиров в отряде становилось все больше, и однажды Макаров объявил, что по количеству повстанцев они являются уже полком. Себя объявил командиром.

 Дальше привожу выдержку из сообщения Начальника Севастопольского наблюдательного пункта Прокурору Севастопольского суда (июль 1920 года. Надо понимать, это сообщение еще не успевшего убежать белогвардейского начальника. Надеюсь, оно объективное):

«Шайка Макарова занималась налетами на отдельные хутора и имения и 25 мая совершила нападение на отряд государственной стражи, гнавшей взятых по мобилизации лошадей…». Белогвардейцы не сидели в хуторах и имениях, они поспешно эвакуировались. Значит, они занимались грабежами. Зачем им лошади? Их можно выгодно продать…

Война кончилась. Спустя время в Ленинграде почти со всей страны собрались участники Гражданской войны, чтобы документально узаконить свое в ней участие. Пытаясь как-то реабилитироваться, приехал сюда и Макаров. Но ему в участии в этом форуме грубо отказали. Здесь же, в Ленинграде, нашелся какой-то доброхот, который подсказал ему о книге воспоминаний, и таким образом он бы смог «отмыться». Сам Макаров не смог бы написать книгу, не хватило бы ни грамотности, ни определенного дара. Но кто-то из журналистов ему помог описать «подвиги» в белогвардейском тылу. В 1926 году издательство «Прибой» издало книгу «Адъютант генерала Май-Маевского». В ней Макаров старательно пытается «отмыться» от своего грязного прошлого.

В 1929 году 11 июля газета «Красный Крым» писала: «…На самом деле книжка является плохонькой беллетристикой, пронизанной духом индивидуализма, и рассчитана на мелкобуржуазные слои». В том же 1929 году Крымское землячество участников Гражданской войны отмежевались от Макарова и от его книжки. Вот выдержки из решения землячества: «Просить комсомольские организации изъять вышеуказанную книжку из библиотек»… «Макаров действительно являлся адъютантом генерала Май-Маевского, и верой и правдой служил белогвардейским душителям»… «Почти с первых дней советской власти в Крыму был отдан приказ, по которому Макаров должен быть расстрелян. Он долго скрывался, а затем попал под амнистию».

 Эти строки из решения Крымского землячества подписали комиссар Повстанческой армии, член подпольного обкома ВКП(б) В.С. Васильев, начальник штаба партизанской армии И.Д. Папанин (да-да, тот самый полярный исследователь, дважды Герой Советского Союза), а также командующий партизанской армией С.Я. Бабаханян и другие.

Дело дошло до того, что этой историей заинтересовался Председатель Комиссии партийного контроля ЦК КПСС А.Я. Пельше. Занимался расследованием Комитет государственной безопасности, среди членов комиссии по расследованию находился и консультант нашего фильма полковник А.Коваленко. Были изучены все относящиеся к этому делу архивы. Вкратце его ответ: П.В. Макаров никогда не был чекистом, не помогал ЧК, был добросовестным адъютантом генерала Май-Маевского, а все его подвиги являются ложью. Известно также, что в последние годы Май-Маевский страдал алкоголизмом, и Макаров постоянно участвовал в его кутежах.

 Кстати, копия ответа об этом деле, я убежден, есть на Мосфильме в архивах нашей киногруппы. Кто из журналистов хотел знать правду, при добросовестном отношении к своей работе и желании, мог бы легко с этим ответом ознакомиться. Прежде всего, телеканал «Россия» и его сотрудница И.Чернова, которая вот уже около пятидесяти лет доказывает то, чего не было. Причем, именно меня прежде всего она обвиняет во всех смертных грехах. При этом, завербовала в свою компанию и Евгения Ташкова. Как это ей удалось, не знаю.

 Вот и сейчас снова и снова показывают по телевидению этот старый, но чуть обновленный документальный фильм «Адъютант его превосходительства. Личное дело». Как вы, наверное, догадываетесь, И.Чернова расследует мое личное дело. Она специалист именно по личным делам. У нее и должность такая, она двадцать лет обучалась этой профессии, которая так и называется «журналистское расследование». Я понял так, что в этой профессии, если за что-то взялся, а оно не получается, можно врать; а у нее что-то не очень получается с этим моим личным делом, поэтому вынуждена врать. Как пример, я приведу ее ложь, очень бессовестную, поскольку к этому она привлекла и своего шефа, бывшего директора телеканала А.Златопольского. Поверив И.Черновой, он подписал подготовленное ею письмо. И поскольку все это письмо – сплошная ложь, то получается так, что лжет и А.Златопольский. Но я знаю его как честного человека. Просто он в данном конкретном случае доверился лгунье. Читайте:

«При работе над фильмом «Адъютант его превосходительства. Личное дело» авторами была проделана большая работа по сбору фактологического материала жизни Павла Васильевича Макарова, факты биографии, которые изложены в его автобиографической книге «Адъютант генерала Май-Маевского», и были использованы при создании литературно-кинематографического образа разведчика Павла Кольцова…».

Тут вранье все: и то, что авторами этой кинематографической глупости проделана большая работа, и то, что они искали и нашли фактографический материал, и то, что при создании литературно-кинематографического образа разведчика Павла Кольцова были использованы факты биографии Макарова, опубликованные в книге «Адъютант генерала Май-Маевского».

Мы с вами сейчас знаем, где находится подлинный фактологический материал. Но для этого надо было ну хотя бы поехать на Мосфильм, и там, в архивах нашей киногруппы, они бы все нашли. Но тогда не было бы ни этого постыдного фильма, ни последующего за всей этой ложью позора. А он будет, должен быть! Потому что давности, за которую можно было бы спрятаться, нет. Фильм, созданный И.Черновой, с каждым годом все усовершенствовался, к нему прибавлялись все новые глупости, и в таких разных вариантах он прокатывается на телевидении уже лет двадцать. Последний вариант изготовлен в 2011 году, но показывают его и сегодня.

 А может И.Чернова нашла пока никому не известный новый материал, подтверждающий ее непосильные труды и правоту? Тогда, где он? В каких архивах?

О своем интервью, которое брала у меня И.Чернова, рассказывать не хочу. Неприятно. Вся эта помпезность: киногруппа человек шесть, кинокамера, осветительные приборы, море света. Все, как у больших. И мэтр Чернова голосом следователя спрашивает: «Ну-с, с чего начнем?». Она на коне: она разоблачает. Умеет создать атмосферу. Опыт есть. Недаром она двадцать лет специализировалась на «журналистике расследования». Полагаю, и на телеканале числилась в отличницах. А на «Адъютанте его превосходительства» что-то не так пошло. Попыталась выбраться из этой трясины. Врала, врала и, похоже, в этой трясине и потонет.

 Прочитав ответ А.Златопольского, мне, я это твердо понял: жаловаться некому. И теперь смотрите, какая цепочка лжи потянулась дальше. Златопольский поверил И.Черновой, и телеканал «Россия» распространил эту ложь на всю страну. Постепенно в эту ложь И.Черновой поверили многие недобросовестные кинокритики, такие, к примеру, как уже упомянутый мною автор множества книг и лауреат почти всех премий и званий Армен Сумбатович Гаспарян. Таких, как он, тоже никто не контролирует, и они тоже стали распространять эту ложь в силу своих способностей. И длится это уже почти пятьдесят лет.

 Это, скажем так, психологический, моральный аспект. Это такая невидимая химера. Ею можно и пренебречь. Мы, русские люди, и не такое переживали. И ничего, продолжаем жить

Но есть еще один, финансовый аспект, от него не отмахнешься. С ним нельзя не считаться. «Адъютант его превосходительства. Личное дело» – это фильм, который при нулевой пользе потребовал огромные расходы. Ведь он снимался не один год; через какие-то промежутки времени что-то выбрасывалось, что-то добавлялось, переснималось. Обычное дело. И все это время, вероятно, с перерывами, десятки бездельников занимались глупейшей работой: не имея никаких реальных подтверждений, силились доказать, что некто, а именно белогвардейский прапорщик Макаров, является прообразом героя нашего фильма Павла Кольцова. Все это деньги. И поверьте, не малые.

 А гонорары тех критиков и журналистов, тоже включившихся в эту травлю авторов?

 Кто-то сказал: «Не считайте чужие деньги». Плохая формула. Лучше такая: «Не бросайте деньги на ветер».

 Представьте себе, что было бы, если бы мы с Северским поверили И.Черновой? И если бы не было тех государственных организаций, которые давно разобрались во всей этой истории с Макаровым и все время, пока мы писали сценарий, и позже, когда снимался фильм, постоянно помогали нам своими добрыми советами. И если бы в нашей работе над фильмом не было с нами такого замечательного человека, как полковник Коваленко, который был постоянным куратором в этой нашей работе. Огромная благодарность всем им, которых мы считаем своими соавторами. Без них все могло быть иначе. Ну, прежде всего не было бы одного из любимых зрителями фильма «Адъютант его превосходительства».

Во-вторых, по рекам и морям плавали бы пароходы имени Макарова, аэродромы имени Макарова, школы имени Макарова…

Не создай мы этот наш фильм, с печалью думаем о том, что, быть может, нам так и не пришлось бы познакомиться с творчеством удивительного человека Армена Сумбатовича Гаспаряна, которого природа наградила удивительной проницательностью, предвиденьем и большим количеством различных талантов. Завидуем радиостанции «Спутник», имеющей такого сотрудника. Какие потрясающие предложения он нам буквально подарил. Но, к сожалению, вероятно, из-за занятости, он почему-то не вспомнил о композиторах. Исправляем это его упущение, добавляем, уважаемый Армен Сумбатович, к выше вами уже прочитанному списку еще и композиторов: в кратчайшие сроки они должны написать несколько песен о Макарове для детей, для юношества и для пожилых людей. Не мешало бы им подумать и об опере или балете. Лучше и то и другое с приблизительным названием «Легенда о Макарове».

Помните, есть такое народное присловье: «Петухи не запоют – солнце не встанет»? А у нас наоборот. Гражданская война давно кончилась, а петухи все никак не проснутся. Так и с вами, дорогие критики. Надо все делать своевременно и хорошо, тогда не случалось бы конфузов. Ну не был Макаров советским разведчиком. И это уже почти всем известно. Всем, но почему-то не вам. Поверили в мемуары белогвардейца, а надо бы было разобраться в фактах, порыться в архивах. Они уже в основном приведены в порядок. Не сделали этого, поторопились с сенсацией…

И телеканалы, которые вам доверились, вы подвели. К примеру, Ютуб. Не знаю, с чьего разрешения, разорвали наш фильм на мелкие куски и показывают их с вашими постыдными комментариями. Это что, новый вид рекламы фильма? Даже фамилии двух соавторов поставлены в обратном порядке: Северский, Болгарин. Зачем? Оскорбить? По правилу фамилии соавторов в титрах пишутся в алфавитном порядке. И никак иначе. Не объясните, что означает эта новация?

И последнее, что-то вроде эпилога. В эти дни пятьдесят лет назад вышел на экраны наш фильм. Юбилей!

 И, как водится, мы получили по разным каналам телевидения и газет немалое количество незаслуженных оплеух в виде сплетен и лжи. Наверное, так оригинально нас поздравили. Я не знаю, может, они попутно и меня, автора сценария, таким же способом поздравили с моим девяностолетием… Ну, что ж! Спасибо!

 

======================================

 

Об авторе:

Фильмы, в которых он как кинодраматург принимал участие:

1. «На графских развалинах» (по повести А.Гайдара), Мосфильм

2. «Испытательный срок» (по повести П.Нилина) Мосфильм

3. «Дерсу Узала» По повести Арсеньева) Центрнаучфильм

4. «Суровые километры» телефильм, 5 серий, киностудия им. Довженко

5. «Возвращение Вероники», как автор сценария и кинорежиссер, киностудия им. Довженко

6. «Над нами Южный Крест», как автор сценария и кинорежиссер, к/с им. Довженко

7. «Дума о Ковпаке, 4 фильма, 5 серий; «Набат», «Буран», «Карпаты-Карпаты», «От Буга до Вислы», киностудия им. Довженко. За создание сценария Министерством Обороны присуждена Золотая медаль им. Довженко

8. «Секретный фарватер», Одесская киностудия

9. «В Крыму не всегда лето», Мосфильм

10. «Девять жизней Нестора Махно», телесериал 12 серий, Мосфильм

11. «Я хочу вас видеть», киностудия Defo, Германия

12. «Тачанка с Юга», киностудия им. Довженко

13. «Дезертир», Одесская киностудия

14. «Адъютант его превосходительства», телесериал, Мосфильм. За создание фильма авторам присуждена Государственная премия России.

За создание научно-популярного фильма «Секрет НСЕ» мне, как автору сценария, Академия Наук СССР присудила Ломоносовскую премию.

На конкурсе в Мельбурне за создание сценария фильма о мире «Забор» (время показа 50 секунд) присуждена премия и приз. Фильм имел большой успех и прокатывался почти во всех странах мира.

 

Книги, которые написал:

1. «Тропою Арсеньева». Книга очерков о путешествии по тем местам Дальневосточной тайги, которые упоминает в своих книгах Арсеньев. 

2. «Третьего не дано». Повесть, опубликована в альманахе.

3. «Обратной дороги нет». Повесть впервые издана в 1976 году издательством Вече, впоследствии переиздавалась многими издательствами.

4. «Расколотое небо. Метель». Две повести выпущены Издательством Вече в 2010 году.

5. «Адъютант его превосходительства», роман в восьми книгах. На основе первой книги «Под чужим знаменем» был написан сценарий для пятисерийного телевизионного фильма:

 1-я книга: Под чужим знаменем,

 2-я книга: Седьмой круг ада,

 3-я книга: Милосердие палача,

 4-я книга: Багровые ковыли,

 5-я книга: Миссия в Париже,

 6-я книга; Расстрельное время,

 7-я книга: Чужая луна,

 8-я книга: Мертвые сраму не имут.

Все восемь книг опубликованы издательством Вече. За этот многотомный роман автору присуждена премия имени Пикуля.

 6. «Девять жизней Нестора Махно» в трех книгах:

 «1-я: «Гуляйполе»,

 «2-я: «Хмель свободы»,

 «3-я: «Горькое похмелье».

Все три книги опубликованы издательством Вече.